(продолжение следует)

В урочный час, не дождавшись знакомой монашки, я с пучком зелени печально поплелась домой. Почему же девушка не пришла? Может быть, узнали о наших встречах и её наказали? День, облитый палящим солнцем, прошёл плохо. Ничего не поднимало мне настроения, ночью снились кошмары.
Задался новый день. Казалось, солнце исподлобья смотрело на меня. Сидя в своём тайнике, недалеко от знакомой каменной ограды, в ожидании Натальи, дыша намоленным воздухом этой обители, меня потянуло на размышление. Да, Библия самая древняя, мудрая и читаемая книга. Без знания Библии нельзя понять Моцарта и Рахманинова, Гёте и Толстого, Рублёва и Рафаэля. Одним словом, без изучения Библии нельзя стать культурным человеком. Книга эта создавалась в течение многих веков древними евреями, народами Ближнего Востока и Средиземноморья. Драгоценный опыт народной мудрости, заключённый в ней, помогал людям выжить тысячи лет назад и помогает жить сегодня.
Князь Александр Невский явился для Руси тринадцатого столетия подлинным ангелом-хранителем. В семнадцать лет он уже самостоятельно управлял Новгородской землёй, а жители искренне уважали своего юного правителя. Перед битвой со шведами Александр сказал свои знаменитые слова: «Нас немного, а враг силён, но Бог не с сильными, а с правыми». А правда была на стороне защитников своего Отечества! Именно в его честь в Санкт-Петербурге основана Александро-Невская Лавра.
А сколько верующим людям пришлось пережить в предвоенные и военные годы?! Слова Библии были для них заповедью и законом. Когда их бросали в застенки тюрем, они прижимали к груди Священное писание. Когда гнали на пытки, у них оставался спасительный остров – Бог! И его не могла, как ни старалась, изгнать земная власть.
Сегодня всё больше и больше появляется высокообразованных священников, владеющих множеством языков, психоанализом, современной литературой и искусством. И труд их не только, как говорится, во славу Божью, но и во имя людей.
Мирским людям трудно понять мотивы этого поступка – ухода в монастырь. Нам чудится, будто каждая монахиня хранит в себе какую-то трагическую любовную историю. На самом деле, всё сложнее и проще. Монастырь – это место духовного подвига, неугасимое светило Веры! Я знаю, что подобно тому, как вода омывает тело, так и покаяние очищает душу, но я, к сожалению, ещё не готова: что-то меня не пускает в церковь, но я искренне завидую верующим людям.
Подъезжающая к монастырю машина скорой помощи, прервала мои размышления. Дождавшись возвращения врачей, с тревогой спросила их: «Кто заболел?», и услышала в ответ, что заболела ангиной молодая монашка. «Её имя?» – невольно вырвалось у меня. Прошуршав своими бумагами, на ходу произнесли «Анна». У меня упало сердце, подкосились ноги. Доконала девочку своим мороженым, с горечью подумала я, с удивлением обнаружив, что к ней привязалась всей душой, так как девушка обладала милыми, хорошими качествами. У бедняжки было гнетущее тяжелое детство. Они жили не то что скромно, а за чертой скромности. Забитая запуганная мать, которая не может своему мужу-алкоголику отбоя дать, вечная нехватка денег, бескормица, болезни, скандалы и побои. Мне очень хочется помочь: – вряд ли ей, такой неискушённой и юной, только что начинающую жить, - здесь место. Воистину: ищите и найдёте; просите и дано будет вам; стучите, и отворят вам! Однажды Шекспир сказал: «Мрачное небо без бури не очистить».
Вновь мы встретились только через неделю.
-Наталья, я рада, что ты поправилась. Извини, что из-за меня.
- Совсем нет, - запротестовала она.
-Любой роман строится на любовной интриге. Может ли быть любовная история в монастырских стенах? – спросила я.
Опустив голову, она немного помолчала, потом её глаза вспыхнули счастливым светом.
-Ну вот, Нина Васильевна, слушайте. В одну нашу послушницу с большими, зелёными, как у куклы глазами, влюбился прекрасный юноша. Он забирался на высокий дуб и оттуда бросал письма на монастырский двор. Это была любовь запретная. Монашка усердно, со слезами на глазах, молилась. А засыпая, сжимала в руках его записочки…
Наступила тишина, потом Наталья продолжила и рассказала грустным тоном о том, что однажды того дерева не обнаружили. Его спилили. Парень перестал приходить, он окончил училище. Получив средне-специальное образование, устроился на работу и в первый отпуск направился в столицу, надеясь получить у протоирея разрешение на женитьбу на монастырской послушнице. И, представьте, Нина Васильевна, такое разрешение он, к счастью, получил. Мы впервые увидели её, нашу Марию, не в чёрном, а белом платье. Как она была прекрасна! Как они вдвоём были счастливы! В нём, своём избраннике, она чувствовала опору, которая не даст ей сбиться с пути.
У меня подступил ком к горлу, и навернулись слёзы.
-Ты - то сама познала первый поцелуй? В кого-нибудь влюблялась? – спросила я.
-Не целовалась, это правда, но первая любовь была. В школе я влюбилась в физкультурника, как впрочем, и многие девчонки.
-Чего бы тебе хотелось в жизни? – не унималась я.
-Мне бы хотелось учиться, иметь семью, а меня – с грустной улыбкой добавила она, - как крыловского «чижа захлопнула злодейка - западня». Что же тут поделать… Одной рукой узла не развяжешь…
-Только, Наталья, прошу: не надо бояться жить. Если ты убедила себя в своей несостоятельности, с таким же успехом запри себя в шкафу и выбрось ключ на дно моря-океана. Никогда ничего не бойся. Исходная точка силы всегда в настоящем моменте, в тебе самой.
Девушка порывисто с благодарностью обняла меня, и я постаралась её утешить: «Всё у тебя будет хорошо, ты только не унывай. Я сделаю всё что могу, чтобы вытащить тебя отсюда». Так мы сидели, обнявшись в тени орешника, как вдруг услышали невообразимый шум, разорвавший тишину и наше уединение. На нас, как гроза, надвигалась игуменья Прасковья со своею свитой. Они ожесточенно размахивали руками, пронзительные голоса страшно царапали уши. Несчастная монашка задрожала, как осиновый листок. Они выхватили лежащую у меня на коленях тетрадь, разорвав её в мелкие клочья и предав анафеме меня, и мою рукопись. Я – то ладно, переживу, но я стала невольной причиной страданий девочки, которую успела полюбить как дочь. Здесь она находиться почти год, только лишь потому, что ей некуда деться. Я твёрдо приняла решение участвовать в дальнейшей судьбе монашки Анны, в миру – Натальи. Когда её, со слезами на глазах, оттаскивали от меня, то последними её словами были: «Пожалуйста, спасите меня!». Я от растерянности и внезапности происходящего, не успела и полслова сказать. На этом моё паломничество подошло к концу.
Прошло время. Когда представилась первая финансовая возможность, я поехала в родной город Натальи, с целью отыскать её родственников. Рукопись – то уничтожили, но в ноутбуке сохранились адреса, номера телефонов, которые девушка огласила во время наших разговоров. Так, я нашла дом, в котором выросла она. Меня встретила удручающая картина – за столом пил страшный мужчина с почерневшим от горя, лицом. Оказалось, он отмечает поминки по жене, которую сам же и вогнал в гроб. Объяснив цель моего визита, он даже не пошевельнулся. По- моему, у него были притуплены все чувства: остался один как перст, никому не нужный, больше издеваться не над кем… Долго не хотел давать адрес дочери, живущей за границей, пока я за него не заплатила. Не понимаю людей жадных к деньгам: те, кто боится с ними разлучаться, им приток новых денег не ждать. Ведь в полный стакан нельзя налить ни капли… Должен происходить обмен денег в природе.
Написав письмо старшей сестре Натальи – Алевтине, - я долго ждала ответа. Наконец в один прекрасный день она сообщила из Австрии, что выслала переводом деньги на оформление документов на постоянное место жительства, к ней.
Перед глазами отчётливо встал монастырь, когда я с тяжёлым сердцем покидала эти места. Голова, казалось, была набита ватой. В горле горело, и с этим ничего нельзя было поделать. Было ощущение, словно мне дали пощёчину или вывалили в собачьих кучках. Стыд за них, взбешённых верующих людей жёг меня, словно перец. «Спасите меня!», звучали в ушах прощальные слова беззащитной Натальи, с мольбой, простирающей ко мне руки. Тогда внезапно разразилась гроза, очищая всё вокруг, затем по небу разлилась радуга, концом своей дуги упершись в горизонт.
С пригорка Анна – Наталья в последний раз посмотрела на церковный приют нескольких месяцев её жизни, которые она хотела бы поскорее забыть. В памяти возникло, как скользят в утреннем тумане по дорожкам тёмные силуэты, словно приведения. Как монахини кладут земные поклоны, как ссорятся из-за куска хлеба…
Над головой парило мягкое небо, словно шатёр господний. Добрые лучи солнца согревают поля и луга. Девушка с удовольствием подставила своё лицо нежным тёплым лучам. Всюду царствовало неописуемое великолепие цветов. В золотом блеске света шелестели деревья. Ей хотелось полной грудью вдыхать свободный воздух новой жизни, воздух перемен!