| maxterdesign | Дата: Четверг, 02 Июля 2009, 12:07 |Как добавить фото в сообщение| Сообщение # 1
|
 Альфа и Омега на этом сайте
Группа: Пользователи
Сообщений: 1873
Награды: 22
Статус: Вышел в реал
| УРОКИ ТРУДА
Дело было в Кемерово в середине зимы. Как будущие техники разведочного бурения, мы, двое учащихся Осинниковского горного техникума, проходили практику на буровых вышках. Шла разведка угольных пластов. Жили в общежитии. Работали в разных сменах.
И вот однажды, когда я был не на смене и отдыхал, в комнату ввалился старший буровой мастер и скомандовал:
- Собирайся, поедешь с нами. На буровой авария.
Есть пословица: «Долго ли голому одеться - только подпоясаться». Так и мне. Надел пиджак, студенческую шинель, шапку - и готов! Через минуту уже сидел в открытом кузове ГАЗика, на откидных скамейках которого уже разместились четыре человека. Я уселся рядом с женщиной, которая поверх полушубка была одета еще и в огромную шубу, в наших краях такую называют «тулупом». И машина тронулась по накатанной зимней дороге.
Ехать нам предстояло километров тридцать до села Латыши. Мороз стоял крепкий, и из-за ветра, возникавшего от скоростной поездки, он тут же начал пробирать меня до костей. Но мне, сибиряку, не привыкать к таким условиям. Первый год учебы в техникуме я всю зиму проходил в одном пиджачке, и ничего. Это потом нас одели в шинели.
Я не сидел камнем, а шевелил руками, плечами, ногами. И видно было, что мороз меня донимает. Женщина предложила устроился рядом с ней под ее огромным тулупом. Я отказался. Мне, восемнадцатилетнему горячему парню, не хотелось выглядеть слабаком. Да и не мог себе представить, как это я усядусь в обнимку с молодой и очень симпатичной женщиной. Приглашения спрятаться от мороза под шубой последовали еще раза три.
Когда мы приехали на буровую, то я не чувствовал ни рук, ни ног. Срочно стал разминаться, впрочем, как и все пассажиры. А это были рабочие с нашей буровой вышки, только из других смен. Женщину в тулупе увезли в село, видимо, домой.
Дежурная смена из трех человек, среди них одна женщина, ремонтировала буровой станок и не могла с этим справиться. Работали на площадке около буровой вышки. Вокруг стоял густой пихтовый лес. Горел небольшой костер. Чтобы заменить поломавшуюся огромную шестерню, нужно было снять ее с оси. А вот ось-то, диаметр которой сантиметров восемь, и не хотела покидать свое насиженное место.
Выбивали ее десятикилограммовыми кувалдами. Кто-то стучал ими, как молотком. А вот один из приехавших, взявшись за самый конец рукоятки, поставил кувалду на место удара, а потом, отдернув ее за спину, через голову с придыханием ловко хлестанул по оси. Потом еще и еще раз. И было понятно, что удары таким способом, «вкруговую», самые сильные и эффективные. Было приятно смотреть, как этот не очень то и крупный человек так ловко орудует тяжелым инструментом.
Мне не терпелось повторить движения мастера удара. И, что интересно, у меня получилось с первого раза! Кувалда после сложной траектории за моей спиной ударила в то место, которое я наметил. Обрадовавшись, я стал колотить по оси, все более увеличивая скорость полета инструмента. Я понял «секрет» такого удара. Во-первых, амплитуда замаха была максимальной. Во-вторых, когда кувалда летела к точке удара, нужно было слегка потянуть ручку на себя. От этого скорость инструмента становилась максимальной.
Мне понравилась эта работа. Я разогрелся. И уже казалось, что мороза вовсе и нет. Снова и снова я брался за кувалду, перехватывая очередь. Удар «вкруговую» отработал до тонкостей и действовал совершенно уверенно. Наконец мы выбили злополучную ось из гнезда. И я был горд тем, что в этом была и моя заслуга.
…Следующая практика проходила в Алтайских горах на прииске, добывающем золото. Для нас, буровиков, нет разницы, на какое полезное ископаемое вести разведку. Обычно буровые работы ведутся с поверхности земли. А на прииске мне довелось работать глубоко под землей, вести горизонтальное бурение в твердых породах алмазными коронками.
В пробуренные скважины взрывники вставляли динамит и взрывали золотоносную руду. Кстати, после взрыва и проветривания в штольню первыми входили начальник рудника или главный инженер в сопровождении горных мастеров и представителей правоохранительных органов. Это потому, что бывали случаи, когда на виду оказывались самородки золота. Рабочие припрятывали их и потом тайно выносили. Вот этого и старались не допустить представители администрации.
Взорванную руду отправляли в нижнюю штольню, спуская ее через вертикальные выработки. Она попадала в вагонетки, которые везли ее на обогатительную фабрику. А там руду дробили и извлекали из нее золото.
Но крупные куски не проходили через решетки, установленные над вертикальными выработками. Так регулировались размеры поступающего сырья. Глыбы накапливались рядом с решетками, и тогда в штольню направляли рабочих с кувалдами и ломами, чтобы раздробить эти негабориты и отправить вниз. Однажды и я был назначен на такую работу.
Нас было трое: двое местных парней и я. Ребята были крупными, крепкими. Я отставал от них по всем физическим параметрам. Парни казались мне неинтересными. Я судил об этом по их плоским шуткам, которые вызывал у них веселый смех, и по беспрерывным матам. Мне они платили той же монетой и держались особняком.
Путь мы освещали карбидными лампами. В угольных шахтах таких не увидишь: они взрывоопасны, так как горят открытым огнем. Освещенное пространство было небольшим, поэтому мы видели только то, что у нас под ногами да на три-четыре шага впереди. При таком освещении горная выработка казалась мне фантастической, а мы шагали как будто в преисподнюю. От путешествия в неизвестность мне было весело.
По всему было видно, что парни здесь уже бывали. При подходе к завалу глыб они вдруг заявили, что будут работать отдельно, и ушли в глубину штольни. Там, видимо, была другая куча руды. Не надо быть большим психологом, чтобы понять: они считают, что я слабее их, и вкалывать за меня не собираются. Они явно рассчитывали, что я не справлюсь с работой, и это даст им повод посмеяться надо мной.
Удобно установив карбидную лампу, я приступил к работе. Из глубины штольни тоже раздались приглушенные удары о камни.
Вот тут мне и пригодилось умение работать кувалдой «вкруговую». Выбирая наиболее тонкие края кусков руды, я обрушивал на них удар огромной силы. Они отлетали со щелчком и шумно летели вниз сквозь решетку. От этого возникало очередное удобное место для удара. Вскоре я вообще освоился с работой камнедробильщика, определив направление расслоения руды. Круша глыбы одну за другой, я ни разу не воспользовался ломом.
Разумно распределив силы, временами перекуривая, я часа за три отправил все негабаритные куски через решетку вниз. Присев отдохнуть, я прислушался. В глубине штольни продолжали стучать ломы и кувалды. Когда я подошел к парням, то увидел странную картину. Очередную глыбу они долбили ломом в самую толстую ее часть и периодически били туда же кувалдой. Так они действовали до тех пор, пока руда не разваливалась. Потом принимались за очередной кусок.
Один из них с ехидцей спросил:
- Ты что, бросил работу?
- Нет, я ее выполнил.
Они дружно засмеялись. Потом один сказал другому:
- Ну-ка сходи, посмотри, что он там «наработал».
Новоявленный контролер, светя себе карбидной лампой, вскоре вернулся и подтвердил, что глыбы руды исчезли.
- Как ты это сделал? – обступили они меня. Не долго думая, я взялся за кувалду и, к изумлению здоровяков, тут же за один прием расколотил несколько кусков рудыды. Они поняли смысл моих действий, но работать кувалдой как я не умели. Они по-прежнему стучали ею как молотком, и эффект от этого был незначительный. Пришлось мне вплотную приняться за дело, и вскоре гора камней была отправлена в вагонетки.
Возвращались мы из штольни в хорошем настроении. Наряд был выполнен полностью и качественно. Ребята уже не сторонились меня, а шли рядом, по бокам от меня. И в голосе у них появились дружеские нотки.
Василий ХРАМЦОВ.
Feci quod potui, faciant meliora potentes
|
|
| |
